Энеолитические круглоплановые святилища Зауралья в системе сходных культур и моделей степной Евразии — 1 часть

• ← Энеолитические круглоплановые святилища Зауралья в системе сходных культур и моделей степной Евразии — 2 часть
• Из опыта археоастрономического исследования археологических памятников (методический аспект) — приложения →

Т. М. Потемкина

Среди многочисленных фундаментальных научных трудов Михаила Федоровича Косарева наибольший интерес вызывают его исследования по проблемам мировоззрения сибирских народов, написанные с использованием данных ряда смежных гуманитарных наук – археологии, этнологии, фольклора, мифологии, глубокие по содержанию и увлекательные по форме. Эти работы помогают более всесторонне понять не только верования древних народов Сибири, но и окружающих обширных территорий Уральского региона, Казахстана, Восточной Европы, на протяжении тысячелетий связанных историческими судьбами. Поэтому не удивительно, что ряд положений в данной публикации навеяны мыслями Михаила Федоровича, изложенными в его исследованиях. 

Святилище Савин как одна из моделей организации сакрального пространства 

В лесостепном и южнотаежном Притоболье открыты и изучены памятники эпохи энеолита с круговой архитектурой и астрономическими ориентирами (Савин-1, Слободчики 1, Велижаны 2) (Потемкина, Вохменцев, 1985, с. 236, 237; Вохменцев, 1995, с. 260; Дрябина, 1995, с. 243, 244). Астрономические направления приурочены к основным положениям солнца и луны, соответствующим их наиболее значимым циклам (заходам и восходам солнца в дни равноденствий и солнцестояний, фазам луны) и фиксирующим таким образом смену определенных отрезков времени (сезонов года, наступление дня и ночи и т. п.). 

Данные раскопок позволяют определить характер функционирования этих памятников в качестве святилищ, где совершались различные ритуально-обрядовые действия, приуроченные к определенным положениям светил, в соответствии с природно-географической средой, спецификой хозяйственной деятельности и социальной структуры населения. 

Наиболее изученным на сегодня является святилище Савин-1 на р. Тобол (55,4° с. ш.). В 1982–1986 гг. здесь были раскопаны круглые в плане, ограниченные кольцевыми рвами и столбовыми конструкциями сооружения (Потемкина, Вохменцев, 1985, с. 236, 237; Вохменцев, 1986, с. 171; 1987, с. 233, 234). В дальнейшем в процессе работы с материалами раскопок была установлена их связь с древними астрономическими наблюдениями (Потемкина, Юревич, 1996, с. 109–114; Potyomkina, 1998, с. 306-321). 

Новые исследования памятника в 1997 г. с его частичной реконструкцией позволили проверить полученные археоастрономические выводы непосредственно на местности в условиях, приближенных к первобытным (Потемкина, 1999, с. 227–229). В результате были выявлены два вала с астрономическим назначением, составляющие единый архитектурный комплекс с круговыми сооружениями (Потемкина, 1998, с. 8–15; Потемкина, Юревич, 1998, с. 36–41, рис. 5; Potyomkina, 1999, pp. 73–75, fig. 2–5). 

Полученные многочисленные археологические материалы, их тщательный анализ и корреляция с данными астрономии, этнологии, мифологии позволяют реконструировать модель организации сакрального пространства святилища (Потемкина, Юревич, 1998; Потемкина, 2000, с. 170–177). Основные принципы пространственного и временного устройства модели связаны со следующими ландшафтными и конструктивными признаками. 

1 Для святилища было выбрано место на береговом останце (350×50-60 м), занимающем господствующее положение на местности в широкой пойме. Особенностью останца, окруженного старым заболоченным руслом реки с проходом с восточной стороны, является его вытянутость длинной осью в направлении запад-восток (рисунок 1). 

2 Основные сооружения святилища, представлявшие наиболее сакрализованную его часть, были расположены на самом высоком месте в западном конце останца. Они представляли собой два примыкающих друг к другу круга с внутренним диаметром 14 и 16 м, очерченных рвами шириной 0,8–1,4 м, глубиной 0,6–0,8 м. В первом круге строго с восточной и западной сторон имелись коридорообразные входы длиной до 4 м, шириной 1,2–1,4 м, стены которых состояли из сплошь вкопанных бревен. Во втором круге был только один проход с северовосточной стороны в виде разрыва во рву шириной около 3 м со следами кострища посередине (рисунок 2)

В центре первого круга находилось углубление прямоугольной формы (7,5 м х 6 м), образованное канавкой шириной около 1 м, глубиной 0,3-0,4 м, с проходом с северной стороны. Длинная ось сооружения сориентирована по направлению запад-восток, а проход в северной стенке – на север, в направлении двух мощных столбов, один из которых расположен во рву (№ 17), другой – в яме за его пределами (№ 25). В последнем случае (и единственном) обугленный столб сохранился, а яма, в которой он был установлен, имела сильно прокаленные стенки и была сплошь заполнена углистым слоем. 

В центральной части второго круга также прослеживается подпрямоугольное углубление (9×5,6 м) в виде утоптанной углистой площадки, вытянутой в северо-восточном направлении, в сторону прохода. 

3 Существенной, возможно, даже основополагающей архитектурной деталью сооружений святилища являлись столбы, установленные в центре круговых площадок, по дну кольцевых рвов и вокруг них с внешней стороны, расположенные с интервалом 1,5-2,5 м (более 120). Среди них имеются также ямы со следами разведения огня (около тридцати). 

4 Не менее важной частью архитектуры святилища, связанной с его пространственной и временной организацией, являлись два вала, расположенные строго к востоку от центров круговых сооружений. Первый вал длиной 30 м начинался в 8–10 м от восточного входного коридора первого круга, в 16–18 м от его центра. Ось вала составляла одну линию запад-восток с центральным столбом круга (№ 3), двумя другими во рву (№№ 51, 52) и за его пределами (№ 62) и находящимися рядом с ними мощными скоплениями костей животных, керамики, каменных орудий, залегающих на углистом или прокаленном слое. Второй вал длиной 100 м, высотой 0,9–0,4 м находился в 150 м к востоку от центра второго круга. Его ось также составляла одну линию запад-восток с центром круга и двумя столбами во рвах с противоположных сторон (№№ 35, 90) и столбом за пределами рва (№ 118). Рядом со столбовыми ямами, как и в первом случае, обнаружены большие скопления костей, керамики и следы горения огня. Под насыпью обоих валов выявлены столбовые ямы, древесный тлен, следы кострищ (рисунок 1). 

5 Стратиграфические наблюдения свидетельствуют, что вся внутренняя площадка святилища до начала сооружения рвов и ям, установки столбов и совершения жертвоприношений была очищена от верхнего слоя земли до материковой глины ярко-желтого цвета. Точно так же был снят верхний слой до материка и на месте сооружения первого вала, по крайней мере в западной его части. После этого в основание вала был подсыпан слой белого речного песка, поверх которого уложены ветки, тростник и трава. Среди трав основными являлись полынь, цикорий, мох (определения Е. А. Спиридоновой). Только после этого была сооружена насыпь путем выемки грунта из канав вдоль оси вала. Для второго вала аналогичной стратиграфии не наблюдается, хотя там имеется своя специфика, связанная с особенностями функционирования памятника. Осевые линии обоих валов при их сооружении, как показывают результаты раскопок, были обозначены вкопанными столбами. 

6 Привлечение данных астрономии показывает, что столбы и валы выполняли функции маркеров солнечных и лунных направлений, связанных с сезонными и суточными изменениями времени (Потемкина, Юревич, 1996, с. 109–114; 1998, с. 29–41). Наиболее крупные столбовые ямы и приуроченные к ним мощные скопления жертвоприношений размещены в направлениях восходов и заходов солнца в дни равноденствий и солнцестояний. С солнечными азимутами восходов солнца 21 марта и 23 сентября связаны оба вала, которые являлись более устойчивой, заметной и точной линией визирования по сравнению со столбами. 

Присутствуют и лунные направления, имеющие отношение к положению низкой и высокой луны в те же значимые дни года. Часть столбов, в основном во рву северной половины первого круга, маркировала какое-то деление времени на части в пределах суток (Потемкина, 1998, с. 12), часть – другие природные явления. Некоторые топкие столбы рядом с крупными могли выполнять чисто утилитарные функции, например, служить для подвешивания шкур жертвенных животных. 

Вполне реально оформление некоторых столбов, наиболее значимых с точки зрения их солярно-лунарных связей, в виде идолов, как это известно но близкому в культурном и хронологическом отношении культовому месту Горбуновского торфяника (рисунок 3). Таковыми могли быть центральный (№ 1) и полуденный (№ 18) столбы первого круга, находящиеся на одной линии север-юг с серией других столбов и двумя погребениями. Об этом свидетельствуют также использование столба № 18 как ориентира на всех этапах существования святилища; насыщенность культурного слоя вокруг обоих столбов; культовая окраска артефактов, обнаруженных рядом (мощные скопления костей жертвенных животных и других находок, среди которых весьма значимы наконечники копий и стрел, тесла, развалы сосудов, пластина с календарными знаками, пятна охры, яркие следы огня) (рисунки 4, 5). 

Следовательно, все основные стороны света были четко зафиксированы строителями Савина посредством столбов и валов. Стратиграфические данные свидетельствуют о неоднократной перепланировке и перестройке круговых сооружений в пределах первоначально очерченной площадки в связи с уточнением основных линий визирования, позволяющих предполагать три этапа строительства и функционирования святилища. На каждом этапе роль смыслового центра выполняла та или иная часть святилища: на первом этапе – первый круг с входными коридорами; на втором – первый круг с первым валом и пристроенным вторым кругом; на третьем – второй круг и длинный вал. Общее время существования святилища – в пределах нескольких десятилетий. 

7 Присутствие следов разного рода жертвоприношений и их приуроченность к столбам-маркерам, а следовательно к солнечным и лунным направлениям. Наиболее значимые жертвенные скопления костей животных с керамикой и каменными орудиями найдены в центре кругов и у столбов, ориентированных на восход солнца в дни равноденствий. Самые многочисленные находки обнаружены в центральном сооружении первого круга, в основном в канавке по периметру (40 % всех костей животных, подавляющая часть целых и раздавленных сосудов, самые выразительные вещи, в том числе вотивного характера). 

Вторым местом сосредоточения находок (более 30 % костей и значительной части керамики) является участок канавы второго круга, примыкающий к восточному коридору первого круга и тянущийся в направлении первого вала, в свою очередь ориентированного на восход солнца в дни равноденствий. Значительная часть находок обнаружена также в южном секторе первого круга, восточном и западном — второго. 

У некоторых столбов найдены только кости черепа и конечностей одной особи лошади. Основная часть таких случаев выявлена у столбов северной половины первого круга, фиксирующих по астрономическим расчетам положение тени центрального столба в течение времени, близкого к полудню (Потемкина, Юревич, 1998, с. 32) 

На святилище Савин в двух случаях присутствуют человеческие жертвоприношения. Первый представлен захоронением черепов взрослого и подростка в яме внутри первого круга у южной стенки рва. Второй – захоронением двух мужчин и девушки в неестественных позах, в углистом слое и с окрашенными охрой черепами, в юго-восточном секторе рва второго круга. Погребение входит в систему столбовых ям, маркирующих восход солнца в зимнем солнцестоянии. 

За пределами кольцевых рвов культурный слой очень тонок, находки редки и встречаются только в ямах.

8 О сакрализованности пространства, обозначенного круговыми сооружениями, свидетельствует и специфика многих находок в жертвенных комплексах, обнаруженных у столбов, маркирующих ведущие солнечные и лунные направления. 

Наиболее значимую нагрузку в плане характеристики функционального назначения памятника и уровня общественного развития его создателей несет палеозоологический материал – состав видов и элементов скелетов животных, их соотношение и состояние. 

Общее количество обнаруженных на святилище костей – 3806 единиц от 268 особей. Среди них ведущее место занимают кости лошади – 3060 костей от 161 особи. Остальные распределяются следующим образом: косуля – 608/72, лось – 128/25, кабан – 15/9, медведь – 1/1, волк –1/1. 

В этой ситуации следует предполагать, что охота на лошадь играла первостепенную роль в охотничьем хозяйстве населения, посещавшего святилище. Реальное соотношение могло быть несколько иным, если учесть, что лошадь могла быть только основным жертвенным животным. Но остеологическими определениями синхронных поселенческих комплексов этой территории мы не располагаем. В любом случае очень важно, что ряд морфологических признаков черепа и зубов лошади свидетельствуют о начале процесса ее доместикации (определения Ш. Бекени). 

Все виды животных представлены в основном костями черепа и конечностей. Другие кости скелета встречаются в исключительных случаях. Наблюдается также различное видовое соотношение костей животных в пределах жертвенных комплексов, приуроченных к разным солнечным и лунным азимутам. Так, у столбов, маркирующих восход и заход солнца в дни солнцестояний и равноденствий, подавляющая часть костей принадлежит лошади; у мет, фиксирующих восход и заход солнца в зимнем солнцестоянии, основная часть костей принадлежит косуле и лосю (Потемкина, 1994, с. 87, 88). Такая ситуация, видимо, связана с сезонной охотой.

Определенный интерес вызывают находки только костей черепа и конечностей лошади у многих столбов во рвах, главным образом в северной половине первого круга, о чем упоминалось выше. 

Обращает на себя внимание солярно-астральный характер орнаментации (треугольники, ромбы, вертикальные и горизонтальные елочки, зигзаги и др.) большей части сосудов святилища, особенно выполненной гребенчатым штампом (рисунки 6–8). Большой интерес представляет целый сосуд с орнаментом, символизирующим модель Вселенной и святилища и одновременно служивший лунным календарем (Потемкина, 1996, с. 119). Примечательно, что сосуд обнаружен в яме (№ 7), заполненной углистым слоем и расположенной в пределах западного входного коридора первого круга, который ориентирован на заход солнца в дни равноденствий. В эти дни, по данным астрономии, луна также может находиться в западном направлении (270°) в положении новолуния и неомении (отсутствие видимости молодого месяца в течение двух дней). 

С лунной символикой связана и серия (около 40 экз. в обломках) вотивных предметов из глины пирожкообразной формы (рисунок 4, 9). Подавляющая часть их обнаружена вдоль западной стенки центрального сооружения первого круга, как раз напротив западного входного коридора, а также у края столбовых ям (№№ 17, 20, 22) рядом с пятнами охры в северном секторе рва этого же круга. О назначении этих изделий позволяет судить случай их нахождения в положении in situ в пределах ямы № 11 в том же западном входном коридоре рядом с упомянутым сосудом с орнаментом лунно-календарного содержания. Два изделия были сложены вместе выпуклыми сторонами наружу и помещены в ямку диаметром 20 см, заполненную охрой (Potyomkina, 1998, р. 318, fig 7). Местоположение предметов в направлении возможного появления молодой луны, условия их размещения и нахождение в комплексе с другими артефактами со сходным назначением позволяют считать их моделями половинок диска луны, символизирующих ее фазы. Сложенные вместе они являют собой символ полной луны в период полнолуния. 

Одновременно это положение изделий и их форма могли символизировать и женское начало, особенно учитывая их размещение в ямке с красной охрой. 

Найден также и лунный календарь — костяная пластина, разделенная на четыре секции, в каждой из которых нанесен орнамент из семи крестиков (Потемкина, 1996, с. 119) (рисунок 4, 6). 

С характером функционирования святилища связано и соотношение каменных орудий по их функциональному назначению. Как показывают трассологические определения, проведенные доктором ист. наук Г. Ф. Коробковой, основная часть орудий связана с обработкой шкур животных (65,9 %), на втором месте – орудия по обработке дерева (21,8 %) (Вохменцев, 2000, с. 15). Сравнительно большое место в коллекции занимают наконечники копий и стрел (28 экз. или 3 % от числа орудий) (рисунок 4, 1–5). Половина из них найдена в центральном сооружении первого круга. Вероятно, действия с этим видом оружия занимали видное место в ритуалах посетителей Савина. В этой связи интерес представляет комплекс заготовок наконечников копий, стрел и скребков (всего 28 экз. из светлой яшмы), окрашенных охрой. Все они обнаружены в ямке диаметром 25 см в центре второго круга. Комплекс несомненно является жертвенным. 

9 Особое место в ритуально-обрядовой практике посетителей святилища занимал огонь. Яркие проявления длительного и обширного возжигания огня присутствуют здесь повсюду: в заполнении рвов, в отдельных ямах и наземных кострищах. Но наиболее мощные и большие углистые наслоения с пятнами прокала и включениями углей присутствуют в центральной части обоих кругов, в северной половине рва первого круга, в северо-восточном и восточном секторах второго. Как правило, подобные наслоения подстилают все скопления находок, рассматриваемые как жертвенные. 

Таким образом, материалы археологических раскопок святилища Савин с привлечением результатов остеологических, трассологических, палинологических, антропологических определений, скоррелированных с данными астрономии, позволяют реконструировать не только социально-экономический, но и мировоззренческий уровень развития энеолитического населения Зауралья. 

Принадлежность святилища достаточно организованным охотничьим коллективам не вызывает сомнения. Охота на лошадь играла здесь ведущую роль. Знание повадок промысловых животных и их биологических ритмов, благодаря уже существующему календарю, привели к началу приручения этого животного. Основной формой отправления культа были коллективные жертвоприношения, которые сопровождались магическими обрядами. Ведущие церемонии были приурочены к восходам и заходам солнца и луны в дни равноденствий и солнцестояний. Вероятнее всего, обряды отражали годовой цикл чередования сезонов в промысловом календаре, по которому строились основные этапы, ритм и образ жизни охотничьих коллективов. 

Связь основных церемоний с восходом солнца и луны в наиболее значимые для природных циклов года дни заставляет предполагать отношение к данным светилам как к божествам. Архитектура святилища, присутствие астрономических ориентиров, характер выявленных ритуально-обрядовых действий и особенности отдельных находок свидетельствуют о четко сложившейся мировоззренческой системе. Нет сомнения, что святилище Савин осмысливалось его создателями как модель Мира и потому имело строго организованную пространственную структуру в соответствии с горизонтальной, вертикальной и горизонтально-вертикальной проекциями Вселенной. По мировоззренческой логике ей придавалось не просто астрономическое, а более сложное и сущностное мифологоритуальное и космологическое содержание. 

Имеющиеся материалы позволяют с достаточной долей уверенности предполагать, что у энеолитического населения Зауралья уже оформилась трехчастная модель мира в ее горизонтальной и вертикальной проекциях с делением Вселенной на три основные сферы – нижнюю, среднюю и верхнюю (рисунок 3). 

Горизонтальная модель особенно четко прослеживается на примере основных архитектурных элементов первого круга святилища: очерченное рвом круглое пространство с входными коридорами строго с восточной и западной сторон. Позже к этой схеме был добавлен еще один элемент — первый вал, который должен был либо дополнить, либо подменить функции восточного коридора. 

Связь восточного коридора и вала с Верхним (небесным и светлым) миром была основана в представлениях древних на появлении диска восходящего солнца и первых его лучей на горизонте напротив просвета коридора и насыпи вала вдоль его оси в дни равноденствий. Эта связь, вероятно, подчеркивалась цветовой символикой, если учесть ярко-желтый цвет внутренней площадки круга и коридора, очищенной от верхнего слоя земли до материковой глины, а также насыпи вала, сложенной из светлого материкового слоя. Связь вала с Верхним миром отмечается самой конструкцией насыпи, в основание которой был подсыпан белый речной песок. Хорошо известно, что белый, желтый, золотистый цвета, как и золото, с древнейших времен связаны с небесными и солярными символами и обозначали принадлежность к высшей сфере, как в области религиозных, так и социальных структур. 

Западный входной коридор, фиксирующий точку исчезновения солнечного диска на горизонте в эти же дни, был связан с темным Нижним миром. Связь западного направления на святилище с Нижним миром, миром мертвых, маркирует также юго-западная ориентировка всех трех погребенных в ритуальном захоронении во рву второго круга. 

Средний мир, вероятнее всего, ассоциировался с прямоугольным сооружением в центре очерченной кольцевым рвом площадки. В качестве смыслового центра Среднего мира следует предполагать огражденную ровиком центральную часть сооружения, где находился центральный столб-гномон, возможно, оформленный в виде идола (для каждого из двух этапов функционирования первого круга был свой центральный столб – № 1 и № 3). Это предположение соответствует представлениям о Среднем мире как месте, откуда можно вести наблюдения, «видеть» Верхний и Нижний миры (Косарев, 1991, с. 176). И, вероятно, не только видеть, но и контактировать с ними и его обитателями путем разного рода ритуалов и обрядов, главным образом посредством жертвоприношений. Не случайно именно в пределах центра прямоугольного сооружения находились столбы, с места расположения которых разворачивалось (очерчивалось) сакральное пространство и с помощью которых осуществлялось визирование на основные точки направления восходов и заходов солнца и луны в наиболее значимые дни года. Отсюда велись также наблюдения за положением светил на небосводе. Один из центральных столбов (№ 1) являлся одновременно и гномоном, что предполагает существование примитивных солнечных часов. Именно в пределах центрального сооружения обнаружена основная часть жертвенных комплексов и наиболее значимые находки. Возможно, здесь во время церемоний занимали место и люди (жрец и его помощники?), руководившие ритуально-обрядовыми действиями, и посредством этого как бы осуществлявшие связь обитателей Земли или Среднего мира с представителями Верхнего и Нижнего миров. Священнослужители приветствовали восходящее солнце молитвами и жертвоприношениями, возжигали и поддерживали огонь, как символ Солнца.

Вертикальная трехчастная модель Вселенной как система миропонимания зауральского энеолитического населения также выявляется по материалам святилища Савин. Как показывает анализ материала, каждый из трех миров этой модели несет практически ту же смысловую нагрузку, что и в горизонтальной проекции. Одинаково осмысливалась и система связей между мирами, и основные связующие звенья, в качестве которых также выступают ведущие архитектурные элементы сооружений святилища, предметы с общепринятой для того времени символикой, жертвоприношения, ритуально-обрядовые действия. 

Символом Верхнего мира в вертикальной проекции вероятней всего являлись столбы-маркеры того или иного солнечного направления, возможно, отмеченные разного рода знаками, изображениями. Эта связь устанавливалась не только благодаря тому, что столбы отмечали место появления главного божества Верхнего мира – Солнца, первыми принимали на себя его лучи и отмечали дальнейший путь на небосводе. Сама направленность столбов вверх, к Небу, к месту обитания божеств светлого мира, создавала представление о возможных путях контакта людей с ними. Некоторые столбы могли иметь сходное смысловое содержание, но связанное с Луной и представлениями о ее месте во Вселенной. 

Столбы-меты могли обозначать также мировое, или космическое дерево, к разным частям которого были приурочены определенные миры: вершина столба, «приближенная» к Небу, была связана с Верхним миром; основание столба, вкопанное в землю, – с Нижним миром; средняя часть, возвышающаяся над землей и связывающая две остальных части, — со Средним миром. По представлениям древних участников обрядов на святилище столбы-ориентиры, как и мировое дерево, соединяли Небо и Землю, были мостом между мирами, посредниками верующего и божества. Вершина дерева (столба) с древнейших времен осмысливалась как место, куда могло спуститься с Неба то или иное божество или подняться в Небо существо, например, птица, — своеобразный посредник между мирами. 

С Верхним миром в вертикальной модели Вселенной был связан огонь, следы которого имеются у каждого значимого столба-маркера. Мифы многих народов мира, прежде всего индоевропейских и индоиранских, свидетельствуют о персонификации огня с Солнцем. Можно предполагать, что возжигание огня перед совершением жертвоприношения, наблюдаемое на Савине практически во всех жертвенных комплексах, связано также с представлениями об огне как о способе «приблизить» приносимые жертвы к Небу. 

С Нижним миром в вертикальной проекции ассоциировалось место ниже поверхности земли. Как сообщение с Нижним миром могут рассматриваться ритуальные захоронения двух черепов у южной стенки рва внутри первого круга и трех человек во рву второго. Есть основания предполагать связь с Нижним миром предметов с лунарной символикой, обнаруженных в жертвенном комплексе западного входного коридора, где в дни равноденствия можно было наблюдать и определенное положение Луны. Известно, что у сибирских народов, как и многих других, Луна была символом земли, земных недр, Нижнего мира, выступала как женское начало, в то время как Солнце олицетворяло Верхний мир и мужское начало. В случае с упомянутыми предметами мы можем наблюдать представления, сходные с теми, которые имели место у индейцев Южной Америки: считалось, что во время новолуния на двое суток (в период неомении – прим. автора) месяц отправлялся в Нижний мир (Иванов, 1988, с. 79). 

Эти и другие данные из раскопок святилища свидетельствуют о том, что обряды, посвященные Солнцу и Луне, совершались в одни и те же дни равноденствий и солнцестояний, но в разное время суток. Видимо, Солнце и Луна воспринимались в сознании энеолитического населения как наиболее значимые божества, но роль им отводилась разная. Солнце и Луна как бы всегда находились рядом, следовали друг за другом, как Небо и Земля, день и ночь, жизнь и смерть. 

Средний мир в вертикальной проекции занимает то же место, что и в горизонтальной модели, со сходными представлениями о нем, как о Земле вместе со всем, что ее населяет и что на ней растет. О совмещении и пересечении положения Среднего мира в вертикальной и горизонтальной моделях, на наш взгляд, свидетельствуют материалы центрального сооружения первого круга, описанные выше. Здесь одновременно присутствуют наиболее значимые элементы обеих моделей: смысловой центр горизонтального сакрализованного пространства, обозначенного канавкой, и основная смысловая и конструктивная деталь вертикальной проекции в виде центрального столба. На тесное переплетение и логичную взаимосвязь элементов горизонтального и вертикального осмысления вселенной, как двух разных, но равноправных проекций пространственных представлений, на их в общем-то одновременное появление обратил, внимание М. Ф. Косарев, исследуя верования сибирского аборигенного населения (Косарев, 1991, с. 176). 

Выявляемая на святилище система организации сакрального пространства и характер совершаемых календарно-охотничьих обрядов предполагают существование специальных лиц (жрецов?), строго регламентировавших все ритуальные действия и устанавливавших время и процедуру их совершения по ориентации на светила. 

Таким образом, то значение, которое придавалось точному знанию направлений восходов и заходов солнца в дни равноденствий и солнцестояний, а также положению луны на небосклоне, объясняет причину возведения святилищ, подобных Савину. Наблюдения за астрономическими явлениями лежали в основе жизненных функций общества. Они же легли в основу мировоззренческих представлений, связанных с пониманием Вселенной. Положения Солнца и Луны, связанные с сезонными изменениями, стали основополагающими в создании моделей Мира и их составных частей. Уже в эпоху энеолита с появлением круглоплановых святилищ четко прослеживается факт сложения цельной концептуальной трехсферной системы миропонимания. 

Реконструируемая для энеолитического населения Зауралья по материалам святилища Савин модель организации сакрального пространства, в основе которой лежит трехчастная модель Мира в ее горизонтальной, вертикальной и горизонтально-вертикальной проекциях, находит близкие параллели в многочисленных этнографических, мифологических, фольклорных материалах многих коренных сибирских народов (Косарев, 1991, с. 167–182). Наиболее близкие аналоги, в отдельных случаях доходящие до тождества, наблюдаются в верованиях обских угров, где некоторые элементы древних культов и обрядов дожили до этнографической современности (Потемкина, 1995, с. 153, 154).